Совершенно очевидно, что этого явно недостаточно, чтобы дети смогли перевести «из зоны знаний в зону убеждений» известные высказывания о фольклоре как о начале всех искусств, чтобы дети могли не просто услышать, а убедиться, что без народного искусства не было бы Пушкина, Глинки, Сурикова. Без ярких представлений об этом звене развития нашего народа они не смогут ощутить себя частью единого исторического процесса развития отечественной культуры. Многое другое будет безвозвратно утрачено для детей, если в их детство не войдут бабушки, какие были у известных наших поэтов, музыкантов, художников. Нравственная и художественная неполноценность ожидает таких детей, подобно детям, лишенным матерей, о которых социологи рассказывают сегодня в исследованиях, посвященных влиянию на развитие психики ребенка живого материнского общения, колыбельных песен, ласки, забав, игры — всего, что взращивает связи с миром от самого раннего младенчества.
Современная педагогика едва ли не на первый план выдвигает эмоциональное развитие личности ребенка, воспитание его творческого восприятия природы, окружающей действительности, искусства. В. Сухомлинский отмечал: «В период детства мышления мыслительные процессы должны быть как можно теснее связаны с живыми, яркими, наглядными предметами окружающего мира. Эмоциональная насыщенность восприятия — это духовный заряд детского творчества» (Сухомлинский В. А. Собр. соч. М., 1976, т. 3, с. 48.).
Главным помощником учителя в деле эмоционального развития личности ребенка становится сегодня искусство, прежде всего народное искусство, во множестве своих проявлений окружающее любого с самых ранних лет. К тому же народное искусство по своей наглядно-образной специфике зачастую доступнее восприятию ребенка, нежели профессиональное.
Невозможно было бы перечислить те благотворные влияния, которые может оказать на ребенка народное искусство в процессе его воспитания и образования, в процессе нравственного формирования его личности.
Начальное изучение языка профессионального искусства, воспитание способности читать образ в памятниках архитектуры и декоративно-прикладного искусства, наконец, знание исторической ступени развития русского искусства от древнейших времен, изучение многовекового коллективного художественно-нравственного опыта, законов композиционного мышления в частности, композиции колористической, композиции на плоскости, композиции в декоративно-прикладном искусстве — все эти задачи педагог может наиболее успешно решать только на материале народного искусства.
И, наконец, русское народное искусство, сохранившее до наших дней значение живого художественного наследия, является исторической предысторией русского и советского искусства, выражает духовную культуру нашего народа, черты национального характера, представления о нравственных идеалах людей, неразрывно связанных с родной землей, природой. Родиной. И поэтому общение детей с народным искусством необходимо в нравственном становлении личности каждого из них. Опыт прошлого убедительно не раз показывал, что наш эпос является не только отражением, но и источником патриотизма.
Как это ни покажется странным на первый взгляд, но многолетняя практика подтверждает неоценимое значение подлинников народного искусства в работе учителя. С помощью подлинников народного искусства удается легко помогать ребятам всех возрастов в их рисовании, получаются содержательные, интересные по художественным качествам рисунки.
То, что наша архивная папка «разбухла» от наград за участие в выставках детского рисунка у нас в стране и за рубежом, свидетельствует, насколько художественное наследие народного искусства жизнеспособно, вызывает глубокий эмоциональный отклик в душах детей, если между ними верно наведены мосты. Здесь, однако, необходимо предостеречь от чистого функционализма, прагматизма, потребительского характера использования общения людей с народным искусством. Эти черты, кстати, чужды и самому характеру народного искусства. О духовном содержании его мы не должны забывать никогда, как бы ни была обозначена цель даже отдельного конкретного общения с памятником.
За последние 20 лет вызревает и внедряется в наше сознание новое отношение к народному искусству, к народной игрушке тоже. Уже всем известно о многослойном характере содержания народной игрушки, прочесть которое нелегко. «Задача трудная, но мыслимая и желанная, ибо иногда это единственная возможность ощутить вживе историю народа, путь народа»; «глиняные страницы книги народного духа нуждаются в прочтении», для нас не менее важном, чем для своего времени,— так справедливо ставит вопрос о народной игрушке писатель Леонид Латынин. Далее, конкретизируя положения, важные своей методологической направленностью для педагога, работающего с памятниками этого фольклорного искусства, писатель отмечает:
— Народный мастер накоротко замкнут с первоосновой, первоприродой, первоисточником. Для него глина — живая, из которой он создает живого зверя, в свободе от цвета, линии, сюжета, типа, со своей жизнью... Народное искусство материализовалось — через дух, кровь, плоть, родовой опыт, обрядовость, естество, а профессиональное искусство — через разум, интеллект, надродовую культуру и личный опыт художника... Народное — это явление тайного, пока сложного, условного, многозначительного искусства, а мы судим лишь о части, видимой нам...
Я была рада прочесть все это в профессиональном журнале художников «Декоративное искусство СССР» (1980, № 7). Рада, потому что за долгие годы неоднократно убеждалась: детские рисунки в том своем качестве, которое позволяет нам причислять немногие из них к произведениям детского искусства, тоже выполнялись детьми «как жизнь», «по правде», подобно тому, как играют дети со всей полнотой чувства, «по правде».
И еще. Нам необходимо создавать такие условия общения с памятниками народного искусства, которые не были бы слишком «заорганизованы» педагогом и давали бы возможность ребенку силой своей детской интуиции проникнуть в глубь содержания вещей, порою не открытых нашему взрослому восприятию. Почти всегда удивляют результаты игры «Какая она?», когда, показывая самым маленьким ребятам народную игрушку, слышишь от них неожиданно точные ответы, что и как ее автор хотел сказать.
Извечные вопросы искусства «ч т о?» и «к а к?» не пугают детей. Вот почему мне хотелось бы подчеркнуть, что нам нужно больше доверять интуиции детей — великому дару природы. Мне бы хотелось подтвердить это детскими работами, выполненными свободно в ответ на просьбу: выбери понравившиеся игрушки, поиграй-поговори с ними, нарисуй... Мне кажется, в этих рисунках и без комментария понятна художественная проницательность ребенка, соприкоснувшегося с открытым миром чувств и мыслей народного искусства.
Случилось однажды моему нерусскому коллеге, увлеченному новейшим современным искусством и детским творчеством, увидеть рисунки моих учеников. Его взволнованность увиденным освежила мое рассматривание рисунков, которые храню давно, а потому, верно, несколько попривыкла к ним. А теперь взволнованность товарища очистила наши отношения, отношения впервые встретившихся людей, от всяких наборов дежурной вежливости, разгорячила спор, словом, выбила искру истинных человеческих отношений. Только моему товарищу казалось, что произошло это от доброй чистоты детских рисунков. Я же знала их источник, который судьба еще до сих пор не открыла моему гостю. «Да,— сказал он,— только сейчас понял, что в последнее время больше всего боюсь в искусстве холода, ищу душевности, тепла, добра, чистоты... И у ваших детей вижу это».
«Конечно»,— согласилась я, а сама тем временем спешила из подлинников моей коллекции народного искусства выбрать и поставить перед гостем те, что, как дети, были простодушны, чисты, первородны.
Встал на книжную полку филимоновский конь с длинной, как у жирафа, полосатой шеей, цельный, как камушек, омытый временем; конек из Дымковской слободы с солярными кругами защитника на грудке; развернула полотенце с древней богиней земли — Праматерью, вышитой не более века назад, прялки с древними узорами, резанными тоже в недавнее время; звонкую, открыто праздничную палитру Полховского-Майдана и еще многое другое, что удалось найти сразу, и... ждала. Ждала, что человек с чутким восприятием художника почувствует, поймет мой ход.
Он понял все. И не стесняясь сказал, что не было до этого у него возможности увидеть так, через детей, русское народное искусство, что впервые не только услышал, а увидел глубинные связи народного искусства и детского. А я к тому же попросила добавить — между детьми и подлинниками народного искусства возможны содержательные контакты, когда дети, проникая через художественную азбуку в суть памятника, могут пережить чувство открытия, соприкосновения с душой народа.
«Да, конечно!»—согласился мой гость, директор первой детской картинной галереи в Ереване Генрих Игитян.
Здесь уместно небольшое отступление. В наше время начали вспоминать о народной педагогике. Не в художнической ли щедрости наших народных мастеров, тысячами нитей протянувшейся в современность, следует искать живые истоки для ума и сердца наших сегодняшних мальчишек?
Разве не поразительно, что прялки могли бы работать, если были бы всего-навсего палкой, к которой можно крепить прядево? Вспомним служанку на одной из фресок Джотто Падуанского цикла «Молитва Анны». Просто стержень. А наши резные и расписные прялки-красавицы, как песни своего края,— искусство! Это ли не питательная среда, чтобы в детях проросли зерна такого же красивого, вдохновенного отношения к труду, ко всему, что окружает их в рукотворно-предметном мире!
В нашей коллекции прялки собраны по промыслам, расположенным прежде в различных районах страны. Особо выделены детские прялки, которые делались для девочек от пяти лет. И что интересно, выполнены они с куда большим старанием, вкусом, заботой... чем для взрослых. Вот она, народная педагогика в действии, не подлежащая какому-либо сомнению. В своих эффективных формах она могла появиться лишь в среде развитой художественной культуры и потребности развивать ее традиции. Вспомним замечательный вывод известного знатока культуры и искусства России В. С. Воронова:
— Избыток художественных дарований вылился на предметный крестьянский мир.
Избыток художественности, бесхитростность творческого взгляда на мир, как подчеркивают многие специалисты, историки культуры, можно усмотреть и в искусстве ранних эпох, и в народном творчестве, и даже в детском рисунке, на что, в частности, указывал А. В. Бакушинский. И это не повторение пройденных этапов творчества, а на новой основе, вновь пережитое «начальное» состояние художественного творчества (Н. Шкаровская).
Значение этого высказывания многогранно, мы же выделим лишь одну сторону его — избыток художественных дарований народа выразил его лучшие чаяния, оформил и художественно, и высоконравственно по содержанию (доступно для прочтения детей) среду, быт. Это тоже формировало мир ребенка, это и ее народная педагогика — не навязчивая дидактика, а одаренное учителей, воспитывавших в детях через искусство активное о ношение к окружающему миру, а главное, к труду, который был жизненно необходим и который приносил свои «воздаяния», только материальные.
Вот почему ныне невозможно переоценить значение фолклора — поэтического, музыкального, изобразительного — в воспитании наших детей. Сегодня фольклор понимается уже « только как отражение, но и источник патриотизма», как критерий нашего отношения к тому, что извечно дорого народу.
Необходимость, во всяком случае, желательность оперировать в работе с детьми подлинниками народного искусства, а подделками, пусть даже искусно выполненными, вызвана двумя обстоятельствами. Во-первых, любой подлинник в глазах детей приобретает особую психологическую привлекательность, очарование. Во-вторых, и это главное, в подлиннике мы доносим всегда определяемое словами и не сразу схватываемое глаза главное содержание, главный смысл народного искусства. Многое безвозвратно утрачивается, как только искусство игрушки выходит за пределы рода, уступая место так называемому сувенирному производству, ремеслу мастеров, работающих профессионально в жанре игрушки. Таков промысел Дымковской игрушки сегодня. Ученицам, приехавшим в Киров из разных мест, с рая мастерица может передать лишь «внешний ряд». Мно останется за гранью восприятия ремесла, ибо, как справедливо метил Л. Латынин, «внутри рода столько тайн, оттенков и традиций, которые фиксируются в повседневном, непрерывном контакте, фиксируются бессознательно, тайно, непроизвольно, стихийно, географически, климатно».
Между прочим, истинность мысли о естественных, как принято говорить, с молоком матери воспринятых контактах конкретного художественного промысла с традициями подтверждается всякий раз, когда я работаю с детьми разных национальностей или приехавшими из дальних краев, районов. В этом можно б) убедиться, когда готовятся рисунки на одну тему, например, юбилею Пушкина, или когда приходится сравнивать работы пятилетней Светы К., внучки известной народной мастерицы, с ботами моих московских учеников по той же теме. Мы еще умеем сами прочесть всю глубину содержания народного искусства, наука еще не в силах помочь нам в этом. Именно поэт наш долг сегодня продлить жизнь народного искусства в чистом виде, не замутненном конъюнктурными соображениями. Только в этом случае оно может стать родником добра и душевной чистоты, образцом художественной цельности.
В течение многих лет практической работы пыталась я найти формы введения материала народного искусства в программы классных и внеклассных занятий. И теперь с уверенностью могу сказать, что этот материал чрезвычайно плодотворен в работе с детьми младшего и среднего школьного возраста. Наиболее удачным тематическим циклам учебных занятий и посвящены предлагаемые ниже очерки.
Очерк «Как играть с Дымковской игрушкой» собрал воедино все формы работы детей I—V классов с народной игрушкой разных территорий страны, в том числе и с игрушкой народов СССР, народов мира. В этом очерке мне хотелось раскрыть прежде всего приемы выработки первых навыков общения детей с народной скульптурой, которые готовят к последующим встречам ребенка со скульптурой профессиональной.
Очерк «Русское народное деревянное зодчество» может стать факультативом в IV—VI классах, частью курса «Введение в искусствоведение» или началом курса «Из истории русской архитектуры».
Народные росписи — часть живописной культуры русского искусства наряду с искусством иконописи, искусством станковой живописи. Народные росписи — чрезвычайно интересный материал для утверждения в сознании ребенка мысли о том, что народное искусство — живое наследие и может стать хорошим учителем вкуса, композиции колористической, композиции плоскости.
Об этом рассказано в очерке «Группа декоративного рисования», где рисование понимается как младшая ступень курса «Введение в прикладное искусство», рассчитанного соответственно учебной программе художественной школы на четыре года.
В очерке «Жостовскому промыслу—150 лет» мне хотелось показать, как можно организовать учебный процесс, когда народный мастер, будучи незаурядным художником, становится учителем, оказывающим большое, действенное влияние на развитие детской фантазии, композиционное мышление. Описанный педагогический прием кажется особенно важным, когда занятия ведет педагог, не имеющий специального художественного образования.
Детям младшего и среднего школьного возраста, в том числе и тем, кто позднее будет заниматься изобразительным искусством самостоятельно, необходим вводный курс, который условно может быть назван «Основы эстетической культуры». Основная задача этого курса — в доступной для детей форме, в процессе активного и непосредственного общения их с подлинниками искусства сообщить круг знаний, умений, навыков, необходимых для заинтересованного, творческого, самостоятельного общения детей с искусством.
Это обучение должно носить творческий, развивающий характер. Развивающий прежде всего восприятие ребенком природы, окружающей жизни, искусства до уровня творчества. Естественно потому, что обучение это должно протекать в зоне творчества ребенка, в процессе его активной деятельности. Перед педагогом, ведущим вышеназванные тематические циклы занятий по истории народного искусства, всегда стоят две основные методические задачи:
— сообщить детям эмоциональное отношение к теме, вызвать необходимость творческого состояния, закрепить навыки восприятия, сообщить необходимые знания;
— помочь детям найти пластические средства, способные выразить пережитое через слово-образ, цвет-образ, рисунок.
Содержание курса «Основы эстетической культуры» предполагает работу педагога с разными видами искусства, хотя в основе занятий может быть тот вид, который педагогу ближе. Следует, однако, подчеркнуть, что работа с разными видами искусства становится не только педагогическим приемом, усиливающим восприятие детьми какого-то одного искусства, а необходимостью, обусловленной уже самим названием курса, предполагающего развитие навыков общения детей хотя бы с такими основными видами искусства, как поэзия, музыка, изобразительное искусство.
Когда мы сегодня говорим «счастливое детство», то подразумеваем среди всех прочих условий и нашу заботу о создании условий для максимального развития творческих способностей ребенка в его соприкосновениях с миром, в его сопричастности с нашей жизнью. И наша мечта о массовом художественном воспитании, о художественном всеобуче не только мечта о расширении общеобразовательного пласта еще одним слоем знаний, умений. Мы понимаем это сегодня как заботу о нравственном мире ребенка, заботу о воспитании и развитии его способностей творить в будущем, облагораживать окружающую жизнь, по выражению К. Маркса, «и по законам красоты».
Всем нам, и учителям, и родителям, известно, что с каждым годом минута школьного урока дорожает. Особенно заметно это на примере решения задачи, имя которой «Изобразительное искусство в школе». Известно, как и то, что по большей части наши дети с I по VI класс более двухсот часов скучают на уроках рисования. Увлекательный, истинно «детский» предмет превратился, таким образом, в нормативно второстепенный, необязательный, а для детей — в эмоционально выхолощенные занятия, не приобщающие к прекрасному миру искусства. Однако налицо и положительные изменения в этой области.
Отрадным представляются первые результаты педагогической работы по недавно введенной экспериментальной программе общеобразовательной школы «Изобразительное искусство и художественный труд», программе, вобравшей лучшие достижения практиков, специалистов и теоретиков художественно-эстетического воспитания детей.
Законченная, стройная система художественно-эстетического воспитания в школе — дело будущего, дело коллективного опыта, поисков, как теоретиков, специалистов, так и учителей-практиков,
дело всей советской общественности. И в этом деле любой частный положительный результат, конструктивный методический прием может быть включен в систему педагогической практики.
Предлагаемый читателю материал собран за время работы в общеобразовательной и детской художественной школах, в студии декоративного рисования, во время занятий по курсам «История искусства» и «Основы композиции».
Конечно, самой насыщенной является работа с детьми в художественной школе, где вопросы художественного образования должны решаться более полно и профессионально. Вот почему основная часть книги посвящена преподаванию истории изобразительного искусства в детской художественной школе, условия которой дают оптимальные варианты решений задач обучения в процессе, объединяющем его части: воспитание — обучение — творчество.
Однако накопленный здесь профессиональный опыт может обогатить практику той же работы и в общеобразовательной школе, где каждый педагог скорректирует этот опыт соответственно своим условиям, исходя из своих возможностей. Представляется, книга может быть полезной и преподавателям, ведущим факультативные занятия по искусству в школе, кружке, студии, педагогам ДХШ, а также родителям — словом, всем, кто занимается художественным воспитанием детей и подростков.
И последнее. Многолетняя педагогическая практика показала со всей очевидностью, что полный успех при решении задач художественно-эстетического воспитания и образования не может быть достигнут самой по себе устной, лекционной формой занятий (теория) или системой технических и технологических советов, «натаскиваний» (практика), как бы утонченно они ни были разработаны. Только в соединении, в постоянном контакте внутреннего мира ребенка с подлинным искусством — будь то народное художественное творчество или произведения выдающихся мастеров — можно рассчитывать на достижение стоящих перед нами задач.
Да, успех может прийти только при условии, если мы, как замечает известный специалист по проблемам художественного воспитания Б. Юсов, «сохраним за искусством приоритет наиболее универсального инструмента для формирования духовной сферы подрастающего поколения, оградим его от попыток размена на всевозможные «аспекты», не умаляя, конечно, при этом роли всех других форм и путей эстетического воспитания». (Юсов Б. П. Теория и практика эстетического воспитания.— В кн.: Искусство и дети. М., 1969, с. 87).
Достижения и опыт педагогов старшего поколения обогащается удачными экспериментами, находками молодых учителей. Труд этих энтузиастов художественно-эстетического воспитания детей зрителям невидим, а он стоит хорошей книги.